16 мая на Международном форуме по банкротству обсудили, как спасти должников, которые хотят сохранить свой бизнес, и как вспомогательная ответственность может помочь кредиторам, не вернувшим долги.
Президент Международного форума по банкротству, заместитель председателя правления Газпромбанка Елена Борисенко открыла очередной Форум по банкротству на Петербургском международном юридическом форуме. Он обратил внимание на то, что вопросы банкротства и финансового оздоровления актуальны для юристов всего мира. Когда-то они были прерогативой узкоспециализированных юристов, сегодня же образование, банкротство и знание международной практики являются для них обязательными, отметил Борисенко.
Анна Джубан Буре, секретарь Комиссии ООН по международному торговому праву (ЮНСИТРАЛ), подчеркнула важность международного сотрудничества в сфере трансграничной несостоятельности. По ее словам, Комиссия не вмешивается во внутреннюю юрисдикцию государств, а издает правила «наведения мостов» для их сотрудничества. ЮНСИТРАЛ также будет изучать и систематизировать практику по данному вопросу. По словам Жубан-Бре, летом 2019 года Комиссия обсудит новые вопросы, такие как цифровые активы в банкротстве.
Спасение должников: была ли миссия?
О том, как банкротство может дать бизнесу второй шанс, а не похоронить его, шла речь на сессии «Банкротство как несостоятельность: применение культуры спасения должника». По словам Артура Трапицына, члена Совета директоров Союза российских СРОС арбитражных управляющих, финансовое оздоровление в России — явление редкое. В 2018 году было проведено всего 19 таких процедур, но при этом банкротами были признаны 13117 компаний. Экономическое оздоровление вводится редко, но еще реже приносит успех — эти случаи находятся на уровне статистической погрешности, отметил Трапицын. Он привел примеры мировых соглашений при банкротстве и сделал вывод, что процедура оздоровления зачастую не идет на пользу ни кредиторам, ни банкроту, ни самому должнику. Когда мировое соглашение заканчивается, вознаграждение управляющего, как правило, обнуляется, пояснил Трапицын. Что касается кредиторов, то они хотят получить свои деньги как можно быстрее и переживают из-за отсутствия контроля над финансовым оздоровлением». Перемены назрели давно, но законопроект о финансовом оздоровлении уже два года пылится в Палате представителей, — говорит Трапицын. — К сожалению, без воли законодателей дело не сдвинется с мертвой точки.
Ни должники, ни кредиторы не заинтересованы в процедуре оздоровления, что подтвердила директор по правовым вопросам компании Amrex Надежда Макарова. По ее словам, должники не доверяют управляющим. Менеджеры часто не обладают необходимыми знаниями и опытом для управления бизнесом. В конце концов, говорит Макарова, управляющих все равно выбирают кредиторы, даже если процесс двигают сами должники. Что касается кредиторов, то в большинстве случаев они не могут договориться о том, что делать с должником, говорят эксперты.
Иностранные юристы рассказали нам, как обстоят дела в других странах. В частности, в Италии основной проблемой при банкротстве является продажа активов для выплаты долгов кредиторам.Партнер DeBertiJacchia является сопредседателем подкомитета по краху финансовых институтов Cristina Fussi. По ее словам, можно расширить деятельность, но в основном для того, чтобы сохранить цену активов и более дорогостоящие продажи. Конечная цель — чтобы кредиторы получили больше, сказала Фусси. По его словам, итальянские банкроты также могут быть реструктурированы, но тот, кто предложит план, возьмет на себя ответственность за неплатежеспособный бизнес. Инвесторы могут покупать неплатежеспособные предприятия и иногда даже конкурировать с ними, добавил Фузи.
Аффилированные обязательства: должники и кредиторы
По мнению судьи Верховного суда Ивана Разумова, законодательство о вспомогательной ответственности не претерпело существенных изменений с точки зрения материально-правовых понятий и не является «драконовским». В частности, ответственность за неподачу заявления о банкротстве — это, по сути, форма наказания за недобросовестную сделку. Контрагент не знал, что его партнер находится в тяжелом финансовом положении, когда решил вступить с ним в отношения, пояснил спикер.
Статус контролера сам по себе не является уголовным преступлением и не является основанием для автоматического привлечения к вспомогательной ответственности, подчеркнул Разумов. Для этого необходимо доказать, что именно это лицо причинило ущерб кредитору.
Материальные нормы остались прежними, но изменились процессуальные. Разумов отметил, что изменилось распределение веса доказательств. Чаще всего доказывается «знающий», то есть само управление. Судьи Верховного суда упомянули о ситуациях, когда документ, разрешающий банкротство, не составлялся. Истцу или банкроту достаточно сформулировать свои доводы и не нужно доказывать, что никаких документов не передавалось. Ответчик же должен доказать, что поступил разумно и позаботился о документах.
По словам Рустема Мифтахутдинова, судам в делах о субсидиарной ответственности иногда приходится оценивать, является ли присуждение частью обычных деловых процедур. Это непросто. Суды не всегда готовы вникать в бизнес-решения», — продолжает эксперт. — Сторонам приходится их защищать. Это золотая жила для консультантов, — говорит Мифтахутдинов. Он признал, что мотивом для внесения изменений в законодательство послужил низкий уровень исполнимости решения о привлечении к субсидиарной ответственности. Сейчас статистика другая, и правила работают, сказал эксперт.
Александр Авдейко, начальник Договорно-правового департамента МВД России, предложил ввести уголовную ответственность за поведение бенефициаров, готовящих банкротство. Однако для этого необходимо определить умысел на совершение противоправного деяния, подчеркнул докладчик. Кроме того, он исключил лиц, которые совершили финансовые преступления, но помогли установить личность «выгодоприобретателя» и раскрыть информацию о его доходах и имуществе, необходимом для возмещения ущерба от преступления.
Константин Чекмышев, заместитель генерального директора Федеральной налоговой службы, заявил, что только уголовная ответственность поможет в борьбе с фиктивными кредиторами, которые не несут наказания за направление в суд большого количества поддельных заявлений. Он признал, что заместительная ответственность сопряжена с рисками, но она воплощает в себе принцип «там, где начинаются чужие права, заканчивается ваша свобода». Ораторы подчеркнули, что если риск бизнеса причиняет вред другим, то следует хотя бы объяснить, что они занимаются бизнесом, а не мошенничеством. По его мнению, инвестиционный климат должен быть улучшен за счет разъяснения правил игры и снижения риска невыполнения платежей.
Фактическая исполнимость решений ФНС о «субсидиях» составляет 5 %. Это может показаться смешным, но это в 20 раз больше, чем раньше, — говорит один из налоговых чиновников. И это только начало проекта». По словам докладчика, здесь важны обеспечительные меры, которые реализуются на практике. Однако арбитражные управляющие часто подают ходатайство, чтобы официально «отсудить» вопрос.
По словам Чекмышева, новое правило, согласно которому «назначенные лица» освобождаются от ответственности, если передают «бенефициара», не работает. ФНС не нашла ни одного такого случая за время своего участия. Однако г-н Чекмышев доказывал г-ну Авдейко, что подобные нормы должны быть внесены в Уголовный кодекс. Если мы прорвем завесу, то можем оказаться не в том месте». Номинально, — сказал он, — нам все равно, приведет это к субсидиарной ответственности или нет». Возможно, точка зрения преступника «спровоцирует» его на разоблачение правителей», — считает г-н Чекмышев.
Антон Красников, партнер юридической фирмы Sotheby’s, согласен с тем, что кредиторы активно используют механизм субсидиарной ответственности, но шансы на его реальное применение в настоящее время достаточно низки. По его словам, к моменту обращения в суд человек зачастую уже является банкротом, не имеет имущества и имеет огромные долги. Однако здесь есть и положительные стороны, например, превентивная ценность викариальной ответственности. Люди думают о том, что их ждет впереди, прежде чем реализовывать безжалостные планы, объясняет Красников. Кроме того, эти обязательства никогда не списываются, даже в случае личного банкротства, заключает эксперт.
Бизнес по-итальянски: банкротство спасает от кризиса
В средневековой Италии, если купец не мог расплатиться с долгами, его лавка сильно портилась, и он терял свой бизнес. Слово «банкротство» происходит от итальянского выражения «banco rotto» (несостоятельный банк).
Современное итальянское законодательство о несостоятельности менее жесткое (к 2006 году должники потеряли право голоса, а вся корреспонденция зачитывалась ликвидатором). Однако процесс идет мучительно медленно и обычно приводит к ликвидации компании, а не к реструктуризации долгов.
Министр юстиции Италии создал специальную комиссию для разработки плана фундаментальных изменений в законодательстве. План реформ должен быть опубликован в декабре.
Между тем, на прошлой неделе правительство приняло чрезвычайное постановление, позволяющее разблокировать компании с «красными» долгами. Власти надеются, что это позволит банкам кредитовать наиболее ценные компании и тем самым стимулировать экономику.
Медленная и неэффективная система политического правосудия в Италии является ключевым препятствием для экономического роста и инвестиций.
В бизнес-рейтинге Всемирного банка Италия занимает 147-е место среди 189 стран в категории контрактов.
Этот процесс обычно длится 1 195 дней для итальянских предпринимателей по сравнению с 540 днями в более богатых странах. В категории «урегулирование неплатежеспособности (процесс банкротства)» Италия имеет гораздо лучшее влияние. Но и здесь итальянцы значительно отстают от наиболее развитых стран.
Банкротство в Италии длится в среднем более шести лет (в 2008 году — более девяти лет), и может пройти до четырех или пяти лет, прежде чем кредиторы получат право собственности на имущество должника. Это один из самых длительных процессов в Европе.
Все это стало особенно проблематичным во время финансового кризиса. Он ознаменовался резким увеличением числа неплатежеспособных компаний — с 6 000 в 2007 году до 14 000 в 2014 году.
Это привело к массовому кредитованию, составившему в декабре 3,25 млрд евро, или 16 % от общего кредитного портфеля.
По словам Роберта Никастро из крупнейшего итальянского банка, нестабильная задолженность стала настолько распространенной, что многие компании избегают выставлять счета к получению (опасаясь, что никогда не получат свои деньги обратно) и имеют дело только с теми, кто может заплатить немедленно. Экономист.
Чрезвычайное законодательство должно облегчить процесс банкротства и увеличить сумму, которую кредиторы смогут взыскать с должников. Он также вводит специальный режим, при котором планы реструктуризации могут быть одобрены, если их одобрят 75 % кредиторов.
По словам Лоренцо Стангерини из Флорентийского университета, ожидается, что указ также ускорит процесс ареста и реализации заложенного имущества примерно на один год, а банкротства — на два года.
Однако, поскольку изменения распространяются только на новые дела, потребуется много времени, чтобы показать результаты нововведения.
Однако, по оценкам миланского инвестиционного банка Mediobanca, сокращение срока ареста на один год может сократить разрыв между ожиданиями банков и предложениями покупателей по нестабильным долгам на 3 процентных пункта.
Более фундаментальных изменений в процедурах несостоятельности следует ожидать только от будущих реформ. Такой план будет представлен Министерством юстиции к концу года.
По словам Томмазо Фоко из итальянской юридической фирмы Portolano Cavallo, банкротство в Италии все еще является постыдным явлением. Поэтому, когда местный бизнесмен готов признать, что его компания столкнулась с серьезными финансовыми проблемами, спасти ее практически невозможно.
Снять клеймо банкротства может быть так же сложно, как и ускорить связанный с ним процесс.
Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли трудности с работой, контрольной, диссертацией, рефератом, практической экспозицией, исследовательской или другой работой, мы готовы вам помочь.
Особенностью итальянского законодательства является довольно широкое определение ответственности за «криминальное» банкротство. Так, в Королевском указе № 267 от 16 марта 1942 года в действующей редакции он различает преступления, совершенные банкротами, и преступления, не связанные с банкротством. По закону субъектами первой группы правонарушений являются предприниматели, а субъектами второй — руководители компаний, генеральные директора, аудиторы, ликвидаторы компаний и даже кредиторы.
Понятия «простого» и «злостного» банкротства, совершаемого итальянскими предпринимателями, схожи с определениями этих деяний в других европейских странах. Итальянское «злонамеренное» банкротство выражается в сокрытии или уничтожении капитала или активов путем фальсификации или уничтожения бухгалтерских документов, за счет существующих долгов за счет кредиторов.
Простое» банкротство, совершенное предпринимателем, выглядит следующим образом.
Умышленные действия по банкротству компании, которые подлежат банкротству, если администратор, генеральный директор, аудитор и ликвидатор компании совершают одно из действий, предусмотренных Гражданским кодексом Италии в отношении препятствования созданию, функционированию или очистке компании, или в отношении того, вызвали ли они EPA. Эти действия определяются итальянским законодательством как «злонамеренное» банкротство.
Как «простое» банкротство вышеупомянутых лиц, они считаются теми же действиями, что и те, кто был первоначально объявлен банкротом. Закон.
Злостное банкротство по итальянскому законодательству наказывается тюремным заключением на срок от трех до 10 лет, независимо от того, кто является виновником, в то время как «простое» банкротство наказывается тюремным заключением на срок от шести месяцев до двух лет. К такому же наказанию приговариваются и витринные лица, рекомендованные бизнесменом, признанным банкротом. *
Итальянское законодательство выделяет как явное преступление поведение кредитора, который для достижения своих интересов консультирует банкрота и других заинтересованных лиц во время банкротства, если они проголосовали за соглашение о прекращении процесса банкротства. Такое поведение наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до трех лет и штрафом. Такое же наказание предусмотрено за банкротство и для тех, кто заключает соглашения с кредиторами в пользу банкрота (ст. 233 ст. 267 УК РФ 1942 г.).
Следует подчеркнуть, что уголовное право дореволюционной России и современное уголовное право западных стран по-прежнему придают решающее значение установлению конкретного лица за конкретное деяние, приведшее к банкротству или причинившее ущерб его кредиторам. . Однако само по себе признание лица банкротом не может служить единственным основанием для привлечения к уголовной ответственности.